Германия — Математика паники - «Новости»

Обычное школьное утро в Баварии. Коридоры наполнены многоголосием: арабское «мархаба», польские интонации, украинские шутки, немецкая речь — уверенная или еще спотыкающаяся. Для учителей — это будни. Для части политиков — сцена для тревожных заявлений о «растворяющейся родине».

Когда Алис Вайдель, сопредседательница ультраправой AfD, выходит на трибуну в Бундестаге и громко заявляет: «В Баварии 275 классов, где нет ни одного ребенка с немецким родным языком», в зале наступает тишина. «Это — банкротство государства», — добавляет она.

Согласно официальному ответу Министерства культуры Баварии на запрос депутата земельного парламента от AfD Маркуса Вальбрунна, цифра — не выдумка. Но в эмоциональном накале теряется важное: каков их процент от общего числа классов?

Цифра под лупой

Если отвлечься от драматичной риторики трибуны и просто открыть официальный документ баварского Министерства образования, картина приобретает иные очертания. В 2024/2025 учебном году в Баварии — 59 942 школьных класса. Из них 1 110, где нет ни одного ученика с немецким родным языком. Но:

• 773 из них — это Deutschklassen, спецклассы для недавно прибывших детей.


• 275 — обычные классы, на которые и ссылается Вайдель.

На фоне всей системы 275 классов — это всего 0,46%. То есть в более чем 99,5% классов хотя бы один ребенок говорит дома по–немецки.

Еще один показатель — 818 обычных классов, где большинство учеников — не носители немецкого. Это около 1,36%. В повседневной жизни такие случаи все еще называют редкостью, не нормой. Но в политике громко звучит абсолютная цифра, а не контекст.

Интеграция или «перенаселение»?

Самый незаметный участник всей этой громкой истории — Deutschklassen, специальные языковые классы для детей, которые только начинают учить немецкий. Их часто представляют как признак кризиса, но по сути это — инструмент интеграции. Это:

• небольшие группы, где ребенку проще учить язык,


• переходный этап перед обычным классом,


• способ не потерять ребенка в потоке, а дать шанс адаптироваться.

Годами Баварская ассоциация учителей (BLLV) повторяет одну простую мысль: немецкий язык — это не маркер «свой–чужой», а ключ к успеху в школе. Языковые классы, логопеды, курсы — не симптомы катастрофы, а инвестиция в равенство возможностей.

Но политические выступления редко вдаются в детали. Проще выдернуть цифру и подать ее как аргумент, чем объяснять, что за ней стоит.

Широкая картина: миграция как норма

Чтобы понять эти цифры, стоит взглянуть на ситуацию в целом. Согласно анализу Совета по миграции (SVR), в 2022 году 41% всех детей школьного возраста в Германии имели миграционное происхождение, с огромными различиями между федеральными землями. В Баварии — около 30%, в Мюнхене — уже свыше половины. В крупных городах многоязычные классы стали новой нормой, а не аномалией.

Язык и статус важнее происхождения

Педагог и исследовательница Рита Николаи из Аугсбурга открыто говорит о сути подобных политических заявлений: их цель — не разобраться в реальных проблемах, а разжечь страхи.

Как подчеркивает Integration, дети с миграционным прошлым чаще сталкиваются с бедностью и реже попадают в гимназии — даже при такой же успеваемости. Причина — не происхождение, а социальное неравенство и недостаточная поддержка.

Последние данные PISA говорят сами за себя: около 25% немецких 15–летних не достигают базового уровня по чтению. Хуже всего результаты у тех, кто дома не говорит на немецком или растет в семьях с низким уровнем образования. Но причина в том, что помощь приходит слишком поздно или в недостаточном объеме. Показательный пример — Северный Рейн–Вестфалия. Здесь в почти 40% школ более трех четвертей учеников имеют миграционный бэкграунд. Профсоюзы считают это не проблемой «избытка» мигрантов, а вызовом системе — и требуют больше инвестиций в языковую поддержку, а не введения ограничений и квот.

Квоты, «гетто» и датский опыт

Идея квот для детей с миграционным фоном вызвала бурю после предложения федерального министра образования Карин Приен. В пример приводят Данию — но там речь шла о жесткой политике «гетто» с переселением жителей и сносом домов. Эти меры давно критикуются как дискриминационные.

Перенос подобной логики в школы означает разделение детей по происхождению, а не поддержка на равных. Это уже не про образование — а про стигму с первых лет жизни.

Учителя между цифрами и обвинениями

Пока политики спорят, учителя оказываются под давлением. Как отмечает BLLV, педагоги чувствуют, что их труд подается как «доказательство провала интеграции». Вместо помощи — упреки. Вместо ресурсов — обвинения, будто ситуация в классе — их вина, а не отражение больших социальных процессов.

Но именно учителя борются за то, что действительно важно: время на языковую поддержку, школьную социальную работу, мультикомандный подход.

Что важнее — громкий заголовок или факты?

История с «275 классами» — не о математике, а об интерпретации. Цифры могут быть оружием страха или основой для системной поддержки.

Да, есть трудности. Но решение — не в панике, а в вложениях: в язык, в школы, в равные шансы. Дети — это не угроза, а ресурс. Политика может раздувать страх или опираться на факты. Первый путь громче. Второй — честнее. И только он ведет к результату.

Об этом говорит Германия:

Германия — Жаворонки, совы и пустая тарелка. Кому утром действительно нужно есть — а кому нет

Германия — Семья без жалоб, дом без сигнала тревоги. Что убийство матери и младенца в Дюссельдорфе говорит о стране

Германия — Закат эпохи — без аплодисментов. Как закрытие Usedom Palace превращает роскошь Балтики в квадратные метры для инвесторов

Германия — Кризис отложили. Кому выгоден компромисс: старикам, автокластерам или самим политикам?

Германия — Стрельба под рождественские песни. Как несколько выстрелов на парковке пошатнули чувство безопасности в Кёльне

Германия — Сделка на 524,5 миллиарда. Чем страна расплачивается за попытку совместить социальный мир, танки и инфраструктуру будущего

Германия — Под кайфом: хроника «белого цунами». Как кокаин перестал быть символом роскоши и стал частью городской рутины — от уличных цен до канализационных следов

Германия — Соцгосударство XXL. Пенсии, трансферты и бюрократия против школ, лабораторий и цифровых сетей

Германия — Пандемия с крыльями. Птичий грипп: новая угроза, которую нельзя игнорировать

Германия — Один процент, сотрясающий систему. Как спор о 48% превращается в экзамен на честность правительства Мерца

Германия — Финальный вираж года. 1 декабря: день, когда решается цена вашей автостраховки в 2026–м