Показательная суровость. В Россию вернулись разговоры о смертной казни

В эти дни на первых полосах практически все мировых СМИ трагедия в Подмосковье. Пишут много, пишут разное, иногда чисто для того, чтобы протолкнуть западную версию о причастности к теракту исламских экстремистов и непричастности украинских. Пишут и о настроениях у нас в стране. И, пожалуй, лучше

Да, есть такое. Чего скрывать? Слова о милосердии или, более того, христианском всепрощении хороши лишь в религиозных проповедях и философских диспутах. Жизнь, реальная жизнь, куда менее ванильна и, увы, более жестока. И в этой жизни важнейшим чувством для человека является справедливость. А справедливость, подчас, бывает очень сурова.

«Добрые люди» любят говорить, что в миропонимании русского народа милосердие всегда было выше справедливости. Возможно, и так. Но почему с некоторых пор мы стали называть милосердием банальную безнаказанность? Для того, чтобы простить поверженного врага, он сначала, должен быть, как минимум, повержен, а затем пройти через осознание своих преступлений и покаяние. Вот тогда одновременно будет удовлетворён и запрос общества на справедливость и действительно живущая в нас неосознанная тяга к милосердию.

Но до победы пока ещё очень далеко. А накопившееся чувство неудовлетворённости от той самой безнаказанности, с которой регулярно уходят от ответственности исполнители и, что куда важнее, организаторы и заказчики совершаемых преступлений, грозит вылиться в социальный протест. Не по злобе, нет, и не из глубинного недовольства народа властью, на которое так рассчитывают наши недруги. А из-за гнетущего ощущения, что для того, чтобы найти и покарать всех замешанных в преступлении, делается явно недостаточно. Ощущения, возможно, ошибочного, но, тем не менее, вполне живучего и явственного.

Понимая, что праведный гнев народа необходимо, от греха подальше, канализировать в нужном направлении, те, кто за это отвечают, решили заменить отсутствующую (я надеюсь, пока) неотвратимость возмездия всем причастным, суровостью наказания тем конкретным, до кого руки правосудия всё же сумели дотянуться.

Впервые подобные мысли возникли у меня в голове после оглашения приговора убийце Максима Фомина (Владлена Татарского) Дарьей Треповой. Сколько ей там в итоге дали? 26, 27 лет? Насколько я понимаю, для женщин у нас в стране – это высшая планка. Им вроде как по умолчанию пожизненное не дают.

Так что наказание получается максимально суровое. И заслуженное – спору нет. А вот справедливое ли? Не в контексте того конкретного деяния, которое она совершила – тут без вопросов: террористический акт в общественном месте, где только по счастливой случайности обошлось без множества жертв (погиб только Максим) – это одно из страшнейших преступлений и наказание должно быть соответствующим, – а с точки зрения разделения ответственности за совершённое преступление между всеми, кто в нём участвовал.

Из материалов дела известно, что Трепову курировали, готовили, вели, известны имена этих людей, известно, что все ниточки ведут на Украину, но также известно, что все, кроме непосредственной исполнительницы, от наказания ушли. Грубо говоря, она огребла одна за всех. И это при том, что назвать «Дашу Тыковку» идеологическим врагом, люто ненавидящим нашу страну и наш народ и готовым убивать русских, как, сказал глава ГУР МО Кирилл Буданов – где бы они, то есть мы с вами, ни были – всё же нельзя. Она дура с наглухо промытыми мозгами. Дура опасная, перешедшая черту между модным либеральным фрондёрством и реальным преступлением.

Но будем честны, таких дур и дураков у нас в любом московском вузе (и не только вузе, и не только московском) туесок и лукошко, только поскреби. И почти каждый из них при должной психологической обработке может стать эдаким «живым дроном». Ну, вспомните недавние выборы. Это хорошо, что у этих безумцев в руках была только зелёнка. Могло ведь быть и что-то похуже. Технология зомбирования-то та же самая.

И проблема в том, что тех, кто зомбирует, кто организовывает, кто собирает взрывные устройства, а потом передаёт их таким вот треповым, наши правоохранительные органы, по крайней мере в тот раз, увы, не достали. Потому-то, видимо, и решили наказать по полной одну единственную, подсовывая разгневанному и разочарованному обществу симулярк неотвратимости возмездия в виде суровости наказания.

К чему я, собственно, всё это рассказываю? После ужасной трагедии в «Крокусе», после поимки четырёх непосредственных исполнителей теракта и задержания ещё семерых пособников, президент нашей страны Владимир Путин публично пообещал, что все, кто стоит за организацией этого чудовищного преступления будут определены, найдены и покараны. Покараны, без скидок на чины, звания, подданство и, смею надеяться, дипломатическую неприкосновенность. Очень хочется верить, что так оно и будет. Разумеется, дело это небыстрое. Во всём надо тщательно разобраться. Главное, чтобы в итоге наказание действительно было неотвратимым. А ради этого, я уверен, мы подождём и дадим нашим спецслужбам спокойно поработать.

Но меня насторожило другое. От лица власти устами отдельных депутатов и даже глав фракций в Государственной думе в медиа пространство начали вбрасывать намёки на отмену моратория на смертную казнь, по крайней мере по делам о терроризме. Мол, мы подумаем, и поступим так, чтобы удовлетворить общественный запрос.

Скажу сразу, я не являюсь сторонником запрета на смертную казнь. Всё это не более чем имитация гуманизма, особенно учитывая условия содержания приговорённых к пожизненному заключения в нашей стране. Кроме того это ещё и стремление понравиться Западу, отвратительное само по себе, а уж в нынешней ситуации и подавно.

Но попытка удовлетворить «жажду мести» показательным расстрелом четырёх (или сколько там получится в итоге?) ублюдков, учитывая предыдущий опыт, вполне может обернуться «операцией прикрытия» тех самых неспособности, нежелания (не важно, по каким причинам) или отсутствия решимости привлечь к ответственности всех причастных. Именно этого лично я боюсь больше всего.

Следы преступления тянутся ведь не только на Украину. Они ведут в Лондон, в Вашингтон. Хватит ли у нас духу ударить по рукам (а ещё лучше их вовсе отрубить) бывшим партнёрам? Или все слова о «красных линиях» в очередной раз останутся только словами?

А ведь с точки зрения справедливости в её наивысшем понимании, это было бы куда как более важно, чем казнь горстки потерявших право называться людьми подонков. Вот, о чём стоит подумать.